Недоброе лицо современной фарминдустрии

Как соавтор двух изданий большого лекарственного справочника, могу засвидетельствовать, что вытеснение дешевых лекарств дорогими — характерная черта современной медицины.

На постсоветском пространстве вытеснение дешевых лекарств дорогими имеет свою подоплеку — как фрейдистское «вытеснение» старой советской медицины, своего рода прощание с прошлым.

Главное условие такого «вытеснения» — шельмование дешевых лекарств.

Я в некотором смысле «советский врач», поэтому хочу повоевать с «ветряными мельницами» и стать еще одним тормозом на пути тотального завоевания фармкомпаниями медицинских умов.

Я вообще против тоталитаризма.

Большое количество таких «тормозов» может заставить «тоталитаристов» (есть хорошее словосочетание — «завоевание рынка», соответственно, есть и «завоеватели») направить свои силы и умения в «мирное» русло. И заниматься деятельностью во благо Человечества.

То есть я хочу заступиться за некоторые лекарственные средства, зарекомендовавшие себя как вполне безопасные средства, но которые в силу разных причин стали объектом атак в ходе фармацевтических войн.

Первой жертвой фармацевтической войны в СССР стал МЕТАМИЗОЛ (анальгин, входит в состав также ряда комбинированных препаратов, таких как баралгин, максиган, спазган).

Не было на моей памяти в СССР более распространенной прописи в стационарах, чем «волшебная смесь» анальгин + димедрол (+ папаверин или дротаверин). С распадом СССР и открытием «железного занавеса» мы с удивлением узнали, что метамизол (анальгин) запрещен к применению в большинстве стран западной цивилизации.

А я до сих не вижу вреда от его широкого использования в стационарах.

Бесконтрольное длительное применение в амбулаторных условиях — другое дело (я наблюдал ОПН у молодой девушки, долго и регулярно принимавшей анальгин при дисменорее).

В целом же, анальгин — прекрасное средство для купирования умеренной боли. Кроме того, он обладает хорошим опиоид-сберегающим эффектом, и с моей точки зрения, комбинация анальгина с промедолом — «золотой стандарт» послеоперационного обезболивания, то есть вполне эффективна, безопасна и при этом не имеет пока столь же безопасных альтернатив.

Мнение о неблагоприятном влиянии именно анальгина на «белый» росток кроветворения, кажется, уже опровергнуто в рандомизированных исследованиях (в том смысле, что он вызывает не больше подобного рода осложнений, чем другие распространенные ненаркотические аналгетики и НПВС, тот же диклофенак).

Не скажу, что в настоящее время происходит ренессанс метамизола в западных странах, но стойкое его неприятие, во всяком случае, закончилось, а в некоторых странах он снова зарегистрирован для ограниченного применения.

ПРОМЕДОЛ — очередная жертва фармацевтической войны.

Этот «советский» препарат (тримеперидин) чем-то сходен с распространенным на Западе меперидином (петидином), но не вызывает описанных «там» побочных действий, обусловленных кумуляцией (нейротоксичности, сердечной аритмии).

Но кто-то назвал его уже «недоразумением советской фармакологии».

Теперь жертвой избран «старый добрый» (а главное — дешевый) ДРОПЕРИДОЛ. Активно разрабатывается тема его способности удлинять интервал QT и вызывать жизнеопасные сердечные аритмии. В США разного рода предупреждения уже привели к резкому сокращению использования дроперидола, в то время как у нас дроперидол продолжает пользоваться заслуженной популярностью.

Важный вопрос — что взамен? Уж не «провисло» ли применение в анестезиологической практике антагонистов серотониновых рецепторов («сетронов»)?

Другая проблема — «скидывание» уже чем-то скомпрометированных средств на постсоветское пространство. В 2005 году в США было запрещено использование ВАЛДЕКОКСИБА (селективного ингибитора циклооксигеназы 2 типа; торговое название Бекстра; Searle) из-за его небезопасного профиля побочных действий, и примерно в это же время этот препарат был зарегистрирован в России. Не знаю, какое количество препарата было продано в РФ, но слава Богу, вскоре и здесь препарат был изъят из продажи.

А самым ярким примером эффективной стратегии замены дешевого (и эффективного) лекарственного средства дорогим стало внедрение в моем городе фондапаринукса (арикстры; Glaxo SmithKline) при остром инфаркте миокарда.

Фондапаринукс (ценой 4300 RUR/сут) заменил обычный (нефракционированный) гепарин (700 RUR/сут).

Подмена была произведена в три этапа.

1. Сначала было провозглашено, что низкомолекулярный гепарин при остром инфаркте не хуже обычного, но проще в использовании (одна инъекция в сутки вместо трех инъекций или инфузии при помощи шприцевого дозатора).
2. Из низкомолекулярных гепаринов наилучшим при инфаркте миокарда оказался эноксапарин (клексан; Aventis) за счет большего влияния на тромбоциты (им, кстати сказать, обладает и обычный гепарин). Но для такой распространенной патологии и в лечебной (не профилактической) дозе он оказался дороговат (цена суточной дозировки для пациента массой 80 кг составила более 8,5 тыс. RUR).
3. И тут появляется фондапаринукс, который дешевле эноксапарина!

Не спорю, для богатых стран и пациентов, которых не волнует цена лекарств (в таком диапазоне), это не проблема.

Но для стран с государственной системой здравоохранения неэффективное использование средств для лечения какого-то массового заболевания резко ограничивает помощь многим людям с другой не менее значимой патологией.